- 1 -

         Спиридон Мартыныч Кторов
         Был директором конторы
         Главзаготснабсбытзерно -
         Стал он им не так давно.
         Не высокий, средних лет,
         Крупный лоб, красив брюнет.
         Вечно выбрит и отглажен,
         А в плечах - косая сажень.
         Кабинет его рабочий
         Был обставлен ладно очень: 
         Стулья, стол давольно скромный,
         Книжный шкаф, диван огромный.                              
         В коже дверь, на ней запоры,
         На окне глухие шторы.
         Письменный прибор дородный
         И сифон с водой холодной.
         А в приемной - секретарша,
         Лет семнадцать или старше...
         Месяц - два они старались   
         И с почетом увольнялись.
         День от силы проходил,
         Новый ангел приходил.
         Было так и в этот раз,
         О котором мой рассказ...

                  * * *                    

         Сам из отпуска вернулся,
         В дверь вошел и улыбнулся:
         Дева дивная сидит,
         На него в упор глядит.
         Взгляд прямой, открытый, чистый. 
         "Как зовут, тебя?" - "Фелистой.
         У Тамары - биллютень,
         Я сегодня - первый день."
         "Так, прекрасно!" Спиридон,
         Встал и сделал ей поклон.
         "Спиридон Мартыныч Кторов -
         Я, директор той конторы.
         Тоже первый день в работе.
         Ну. Потом ко мне зайдете.
         Я введу Вас в курс всех дел."
         Кторов снова поглядел,
         Улыбнулся, поклонился
         И в пенаты удалился.
         А Фелиста вся зарделась -
         Ей сейчас к нему хотелось.
         Чтоб был точный дан приказ,
         Чтоб потом, а не сейчас.
         Здесь прерву я нить рассказа,
         Потому, что надо сразу
         О Фелисте рассказать
         И ее Вам описать
         Высока, с приятным взглядом,
         С очень крупным круглым задом,
         С головой - не без идей,
         С пятым номером грудей.
         С узкой талией притом,
         С пышным, нежным, алым ртом.
         Волос - цвера апельсина,
         До сосков - довольно длинный.
         Голос томный и певучий.
         Взгляд предельно злоебучий.
         Здесь замечу непременно,
         Что еблась он отменно.
         Знала сотню разных поз,
         Обожала пантероз. 
         Сладко делала минет.
         Все узнала в десять лет.
         В те года с соседней дачи
         Помогал решать задачи
         Ей один артиллерист -
         В ебле дядя был не чист.
         Достовал он хуй тихонько,
         Гладить заставлял легонько.
         Сам сидел, решал задачи,
         Объясняя, что, где значит.
         Зто было не понятно,
         Но волнующе приятно:
         И упругий хуй в руке,
         И ладошка в молоке.
         Арифметика кончалась,
         Платье с девочки снималось.
         И язык большой и гибкий
         Залезал Фелисте в пипку.
         По началу было больно,
         Рот шептал:"Прошу!Давольно!"
         Но потом привычно стало.
         Целки в скорости не стало.
         И за место языка - 
         Хуй ввела ее рука.
         А примерно через год
         Научилась брать хуй в рот.
         Месяцы бежали скопом. 
         Набухали груди, жопа. 
         Над пиздой пушились дебри.
         Набирался опыт в ебле.
         А к шестнадцати годам
         Переплюнула всех дам.
         Сутками могла ебаться.
         Прзать, ползать, извиваться.
         По-чепаевски и раком, стоя,
         Лежа, в рот и в сраку.
         С четырьмя, с пятью, со взводом.
         Девочка была с заводом.
         И сейчас она сидела,
         Мерно на часы глядела.
         А в пизде рождалась буря,
         Буря! Скоро грянет буря!
         Ведь Тамара ей сказала:
         "Спиридон - лихой вонзала."
         Сердце билось сладко-сладко
         И пищало где-то в матке.
         Руки гладили лобок.
         Ну, звони, скорей, звонок.
         И звонок приятной лаской
         Позвонил, как будто в сказке.
         Захлебнулся, залился. 
         Время же терять нельзя.
         Трель звонка слышна нигде.
         Что-то екнуло в пизде.
         И Фелиста воспылав
         К двери бросилась стремглав.
         Ворволась. Закрыла шторы.
         Повернула все запоры.
         Жадно на диван взглянула.
         Резко молнию рванула. 
         И в мгновение была
         Втом, в чем мама родила.
         Спиридон как бык вскочил
         И к Фелисте подскочил,
         Доставая бодро член,
         Что кончался у колен.
         А зате он также быстро
         На ковер свалил Фелисту.
         И чтоб знала кто такой
         Ей в пизду залез рукой.
         Но Фелииста промолчала -
         Ей понравилось начало.
         Улыбнулась как-то скупо
         И схватила ртом залупу. 
         Стала втягивать тот член,
         Что кончался у колен.
         Вот исчезло пол-конца,
         Вот ушли и два яйца.
         И залупа где-то ей
         Щекотала меж грудей.
         Спиридон кричал:"Ах,сладко!"
         И сдимал рукою матку.
         Цвета белого стекла
         Сперма на ковер стекла.
         А глаза ее горели,
         Хуй ломал чего-то в теле.
         Кисть руки пизда сжимала,
         Так, что чуть не поломала.
         Приутихли, раскатились.
         Отдохнули, вновь сцепились.
         Вот Фелиста встала раком.
         Он свой хуй ей вставил в сраку.
         А пизду двумя руками
         Молотить стал кулаками.
         А она за яйца - хвать
         И желает оторвать.
         Снова отдых, снова вспышка.
         У него уже отдышка.
         А она его ебет,
         И кусает, и скребет.
         И визжит, и весеситься,
         И пиздой на рот садиться.
         Он вонзает ей язык,
         Что могуч так и велик,
         И твердит:"Подохну тут".
         А часы двенадцать бьют.
         Кровь и сперма - все смешалось,
         А Фелиста помешалась.
         Удалось в конце концов
         Оторвать одно яйцо.
         А потом с улыбкой глупой 
         Отжевать кусок залупы.
         Он орет:"Кончаюсь, детка!"
         А она ему менетку,
         Чтоб заставить хуй стоять.
         И ебать, ебать, ебать...

         Утром, труп его остывший
         Осмотрел я, как прибывший
         Из Москвы кременалист.
         Так закончил журналист свой рассказ
         Печальный очень, и добавил:
         "Между прочим с нами следователь был,
         Очень юн и очень мил."
         Побледнел он, покраснел.
         На девицу не глядел.
         Так неглядя к ней склонился,
         Перед этим извенился.
         И зо рта ее извлек
         Хуя - жеваный кусок.
         И изрек один вопрос:
         "Заебли его. За что-с?"
         И ответила Фелиста:
         "Этот был - артиллеристом.
         Рядом с нами жил на даче
         И умел решать задачи."
  
 
                 - 2 -

         Время шло, прошло лет пять. 
         Мой попутчик мне опять, 
         Как-то встретился под Сочи.
         Мы обрадовались очень нашей встрече
         И всю ночь - пили все отбросив причь.
         А когда бледна полна 
         Над землей взошла Луна,
         Звезды на небе застыли. Он спросил:
         "Вы не забыли мой рассказ,
         Когда Фелиста заебла артиллериста?"
         В миг с меня сошла усталость,
         Я спросил:"А что с ней сталось?"
         "Значит помните гляжу,
         Чтож, хотите расскажу!"
         Затаив свое дыханье
         Я в момент обрел вниманье,
         И сонливость спала сразу
         В ожидании рассказа.
         И второй его рассказ
         Я поведаю сейчас...

                 * * * 

         Если помните, там был
         Следователь - юн и мил.
         Он с нее там снял допрос
         А потом в Москву увез.
         Сдал в "Бутырку" под расписку
         Изачал писать записку
         О своей командировке
         В кабинете на Петровке.
         Только все терял он суть,
         То в глазах всплывала грудь,
         То большие ягодицы 
         Арестованной девицы.
         То огромные сосочки. 
         Встал отчет на мертвой точке.
         Хуй дрожал мешая мысли,
         А его сомненья грызли.
         Все ли сделал для отчета,
         Нет в допросе ли просчета,
         И за ту держусь я нить.
         Надо передопросить.
         Так решив, отчет сватил
         И в "Бурырку" покатил.
         А Фелиста будто знала,
         Молча с табурета встала.
         Также молча подошла
         И дыхальем обожгла.
         "Умоляю, помогите.
         Все отдам,коль захотите.
         Лишь спасите от тюрьмы.
         Я боялась с детства тьмы.
         Я пугалась скрипов, стуков",
         А рука ползла по брюкам.
         Жадно хуй его искала,
         По щеке слеза стекала.
         Вдруг присела. Нежный рот
         Из ширинки хуй берет.
         И засасывает славно,
         Чуть. слегка качая плавно.
         Следователь вмиг вспотел.
         Видит Бог - он не хотел.
         Против воли вышло это,
         Для познания минета.
         А она его прижала, 
         Все в юристе задрожало
         И бурлящие потоки потекли в пищепротоки.
         Две недели шли допросы.
         Он худел, давая кроссы
         От "Бутырки" и назад.
         Шли дела ее на лад.
         Он худел, она добрела.
         Им вертела, как хотела.
         Он доопросов снял не мало,
         А она трусы снимала.
         От допросов заводилась
         И верхом на хуй садилась,
         Или делала отсос,
         Отвечая на вопрос.
         День за днем чредою шли. 
         В скорости ее ебли
         Абвокат и прокурор
         И тюремный спецнадзор.
         Утром, вечером и в ночь
         Все хотели ей помочь.
         А Фелиста как могла
         Им взаимно помогала.
         Бодро делала минет
         С переходом на обед.
         Так наш суд на этот раз
         От тюрьмы Фелисту спас.
         Предложив за еблю, в дар
         Выехать под Краснодар.
         У кого-то там приятель        
         Был колхозный председатель.
         Для Фелисты зтот кто-то
         У него просил работу.
         Все девицу провожали, 
         Наставляли, руку жали.
         А простившись, как пижоны
         Все разъехались по женам.
         С шиком ехала Фелиста
         Поезд мчиться очень быстро.
         Проводник разносит чай.
         Пару раз он невзначай
         Жопы девицы коснулся,
         А на третий оглянулся,
         Взгляд на бедрах задержал
         И к себе ее прижал.
         А она сказала тихо:
         "Как Вы сразу, это лихо.
         Что у Вас здесь? Ну и ну.
         Я попозже загляну!"
         Ровно в полночь, дверь открыв,
         И ее к себе впустив, 
         Он под чайных ложек звон
         До утра качал вагон.
         А она под стук колес 
         Исполняла "Хайдеросс".
         Утром поезд сбавил ход.
         Вот перрон, стоит народ.
         Много солнца, небо чисто.
         Тут должна сойти Фелиста.
         Вышла, робко оглянулась
         И невольно улыбнулась.
         Ей букет сует мужик,
         Из толпы несется крик.
         Под оркестр отдают
         Пионеры ей салют.
         Кто-то вышел к ней вперед,
         Нежно под руку берет,
         И под звучный барабан
         Приглашает в шаробан.
         "Трогай!" - кучеру кричит
         И загадочно молчит.
         В миг с лица сошла улыбка.
         "Здесь какая-то ошибка.
         Объясните, эта встреча,
         Барабан, цветы и речи,
         Тот кому это - не я"
         "Что, ты, рыбонька моя.
         Из Москвы вчера как раз
         Мне прислал мой друг наказ
         Встретить пятого, в субботу
         И доставить на работу.
         Ты возглавишь конный двор."
         Это был мой прокурор.
         Он все это объясняет,
         Сам за жопу обнимает,
         Нежно за руку берет 
         И себе на член кладет.
         Шепчет ей: "А ну - сожми!"
         Кучеру орет: "Нажми!"
         Эх трясучие дороги.
         "Хошь. Садись ко мне на ноги!"
         Что Фелисте объяснять.
         Та давай трусы снимать.
         Хуй достала, встала раком,
         На него насела сракой.
         И пошла работать задом,
         Помогая всем ухабам.
         Кони резвые несуться,
         Конюх чувствует - ебуться.
         И хотя мальчонка мал,
         Тоже свой хуек достал.
         Сжал в кулак и быстро водит -
         Ебля всякого заводит.
         Конь учуял это блядство.
         Мчал сначала без оглядства.
         А потом мгновенно встал,
         Доставать свой кабель стал.
         Ржет подлец и не идет.
         Лошадиный член растет.
         Как Фелиста увидала,
         Мужиков пораскидала,
         Подползла под рысака,
         Обхватила за бока,
         Пятками уперлась к крупу
         И давай сосать залупу.
         Пыль столбом, рысак дрожит,
         Вдруг с кишки как побежит.
         Баба чуть не захлебнулась,
         Тело конское взметнулось,
         Конюх тихо заорал,
         Председатель деру дал.
         Конь хрепит, она елду
         Конскую сует в пизду,
         И вертиться как волчок.
         А в степи поет сверчок.
         Час в желании своем 
         Измывалась над конем.
         Племенной рысак сволился,
         Охнул и пиздой накрылся.
         А Фелиста отряхнулась
         И на станцию вернулась.
         Ночью тихо села в поезд
         И отправилась на поиск
         Новых жертв своей пизды.
         Через семь часов езды
         Где-то вышла и пропала.
         С той поры ее не стало.
         Но я верю, уж она-то
         Где-то выплывет когда-то.
         И пока живем и дышим
         Мы о ней еще услышим.